Будь с нами!
Присоединяйся к нашему каналу в Телеграме, чтобы не пропустить эксклюзивный контент.
Тридцать гектаров земли, два ряда колючей проволоки и саманные бараки – так можно описать все, что было на территории Акмолинского лагеря жен изменников Родины (сокращенно АЛЖИР, или 26-я точка).
Лагерь находился недалеко от нынешнего села Акмол (ранее – Малиновка) в Казахстане с 1938 по 1953 год. За время существования он пропустил через себя десятки тысяч членов семей «изменников Родины».
Приказ НКВД «О репрессировании жен и размещении детей осужденных “изменников Родины”» был подписан 15 августа 1937 года – и мгновенно еще не достроенный лагерь заполнился заключенными.
Под репрессии попадали все нынешние и бывшие жены мужчин, которых осудили за шпионаж, заговор или связь с оппозиционными правотроцкистскими организациями. Исключением были беременные, пожилые, а также «тяжело и заразно больные» – с таких брали подписку о невыезде.
Жен и других родственников «изменников» не судили, а лишь уведомляли о решении Особого совещания при НКВД. По воспоминаниям Галины Степановой-Ключниковой, жены доцента математики академии имени Жуковского Андрея Ключникова, за обычным канцелярским столом сидели двое военных, которые протянули ей листок бумаги и заставили расписаться. Как-либо оспорить решение было нельзя – оно было принято задолго до этой встречи. «А дальше – пересыльная камера и долгий этап в казахскую степь», – вспоминала она.
Узники АЛЖИРа Рахиль Мессерер-Плисецкая с детьми, 1939 год
Точных данных о количестве репрессированных по приказу НКВД нет до сих пор, отчеты остаются засекреченными. Однако была найдена записка главы НКВД Николая Ежова и «сталинского палача» Лаврентия Берии, адресованная Сталину, в которой упоминается «18 000 жен арестованных предателей».
Заключенные работали в ужасных условиях. АЛЖИР в этом отношении был значительно строже многих других лагерей в системе ГУЛАГ. В частности, там были запрещены переписка, получение посылок, а также был запрет на работу по специальности. Правда, последний был номинальным. Большинство женщин обладали очень «нужными» лагерю трудовыми специальностями.
Музейно-мемориальный комплекс памяти жертв политических репрессий и тоталитаризма
Илья БуяновскийВ первые месяцы существования АЛЖИРа женщины работали исключительно на обогрев бараков. Делали они это с помощью камыша, что в огромных количествах рос у берегов озера Жаланаш (оно находилось прямо на территории 26-й точки). Камыша, который хоть и горит, но дает очень мало тепла, едва хватало. Лагерь начал заполняться заключенными в середине зимы и от обогрева зависело, доживут ли они до весны. По всем лагерным предписаниям, заключенных не должны были пускать на улицу, если температура воздуха опускалась ниже минус 30 градусов (не редкость для Акмола зимой, где температура опускается и до минус 40 градусов). Однако смотрители лагеря часто пренебрегали указаниям свыше. К весне 1938 года проверяющие из Москвы обнаружили здесь 89 женщин с серьезным обморожением.
Музейно-мемориальный комплекс памяти жертв политических репрессий и тоталитаризма
Илья Буяновский«Работа на озере заняла целый день. За 10-часовую работу почувствовали усталость, глаза от слепящего снега заболели. Казалось нам, что если бы разрешили, легли бы на камышовые снопа и не раскрывали бы глаза», – вспоминала заключенная Мария Анцис.
Когда закончилась зима, женщин обязали спроектировать и построить швейные цехи. Те, у кого было техническое образование, чаще всего сидели в отдельных маленьких бараках за столами и работали над чертежами. А вот заключенным с гуманитарным образованием повезло значительно меньше – строили новые бараки для вновь прибывших.
«Они месили голыми ногами глину с соломой, набивали этой сырой массой деревянные формы, надрывались, тащили их и вытряхивали сырые саманы на площадку для просушки», – писала Галина Степанова-Ключникова.
Когда лагерь достроили, там было шесть бараков – в одном могли поместиться до 300 человек. Жили в очень стесненных и суровых условиях. Несмотря на наличие целого озера на территории, каждой заключенной выдавалось всего по ведру воды в неделю на стирку и мытье.
В советской прессе того времени часто тиражировали высказывание Сталина «Сын за отца не отвечает». Однако на деле «за деяния» отцов отвечали все.
У женщин, этапированных в АЛЖИР, отбирали грудных детей и помещали в ясли, куда заключенных пускали, только чтобы кормить их грудным молоком. По исполнении трех лет детей забирали в детдом. Исключений не делали.
Детей «изменников Родины» недолюбливали, делая их жизнь невыносимой. «Всех остригли, переодели, мне досталось слишком большое платье, кому-то очень маленькое, потом погрузили в теплушки и увезли на Урал. В детдоме все делалось по команде: ставили на стол раскаленный борщ, к которому дети не могли притронуться, через несколько минут убирали и ставили такую же раскаленную кашу, к которой дети тоже не успевали притронуться, как звучала команда, и ее убирали. Оставалась только пайка хлеба, ее нужно было успеть съесть, потому что при выходе проверяли и отбирали все, что оставалось у детей», – вспоминала Искра Шубрикова, выросшая в одном из таких детских домов. Ее отец, партийный деятель в Новосибирске, был расстрелян.
Кроме того, партийные служащие проводили идеологическую работу с детьми осужденных и настраивали их против родителей. Многим детям изменили имена и фамилии.
В статье, посвященной детским домам, на официальном сайте музейного комплекса «АЛЖИР» говорится, что в ближайшем к лагерю таком учреждении зимой погибших детей не хоронили – земля была слишком промерзшей, чтобы выкапывать могилы. Поэтому тела малышей хранили в деревянных бочках до наступления весны, а затем закапывали в общей могиле.
Одной из самых известных узниц АЛЖИРа была Рахиль Мессерер-Плисецкая, актриса советского кино (выступала под псевдонимом Ра Мессерер) и мать Майи Плисецкой, легендарной советской балерины. Ее муж Михаил был осужден за связь с революционными ячейками. Рахиль провела в лагере чуть больше года, после чего ее перевели на вольное поселение в поселок Чимкент, где она работала учителем танцев.
Фотография Ашхен Налбандян с маленьким Булатом
Из личного архива Ольги Владимировны ОкуджавыАшхен Налбандян – еще одна известная фигура. Мать знаменитого советского поэта Булата Окуджавы попала в 26-ю точку в 1939 году после ареста мужа, обвиненного в троцкизме. Четырнадцатилетний Булат остался один, а через три года отправился добровольцем на фронт, надеясь, что это как-то облегчит судьбу матери. Однако сама Ашхен смогла вернуться в Москву только в 1947 году, продолжая верить в партию.
Сегодня на месте АЛЖИРа находится мемориал памяти жертв репрессий. От самого лагеря практически ничего не осталось, но на территории расположен музей, в котором есть уменьшенные копии бараков. Они построены из того же материала, что и тогда – самана.
Музейно-мемориальный комплекс памяти жертв политических репрессий и тоталитаризма
OspreyPL (CC BY-SA 4.0)Там же установлена копия «краснухи» – вагона для перевозки заключенных. А также монумент «Арка скорби» – как объясняют в музее, это символ «входа на священную землю, где происходит встреча двух миров – живых и мертвых».
