Будь с нами!
Присоединяйся к нашему каналу в Телеграме, чтобы не пропустить эксклюзивный контент.
Страдать в России – дело привычное. Сам процесс, конечно, не по душе никому, но с болью и негативным опытом у нас смиряются спокойно, как с сорокоградусными морозами, осенней распутицей или любой другой непогодой.
«В российской культуре отношение к страданию более принимающее, чем на Западе. Мы более толерантно относимся к негативным эмоциям, понимаем их как необходимую часть жизни, что нас роднит с Востоком», – признает в разговоре с Russia Beyond Евгений Осин, заместитель заведующего Международной лаборатории позитивной психологии личности и мотивации НИУ ВШЭ. Несмотря на то, что далеко не каждый россиянин похож на дзенского монаха, такая готовность страдать иногда спасительна.
Со стороны картина национального самосознания выглядит довольно мрачной. Анализируя русскую культуру, легко прийти к выводу, что мы – нация мазохистов, как сделал, например, Даниэль Ранкур-Лаферьер, русист, почетный профессор Калифорнийского университета США, автор книги «Рабская душа России. Моральный мазохизм и культ страдания».
В ней ученый доказывал, что страдание ради страдания – краеугольный камень национального характера, что находит проявление во всем, начиная от обычая пеленать детей и хлестать себя вениками в бане и заканчивая романами Достоевского. Несмотря на то, что и такая версия имеет право на существование, эксперимент американских ученых 2010 г. показал, что страдание, точнее, рефлексия по поводу негативного опыта – механизм, позволяющий россиянам жить.
Ученые Мичиганского университета Игорь Гроссман и Итан Кросс провели эксперимент: группам россиян и американцев дали прочитать несколько коротких рассказов, в части из которых героиня-протагонист подробно размышляла о перенесенной травме и своих чувствах по этому поводу.
Участников попросили определить, с кем из протагонистов они готовы ассоциировать себя и свой опыт. В то время как у американцев выбор разделился примерно поровну между рассказами с самоанализом и без него, россияне с подавляющим единодушием (68 из 83) выбрали тех героев, кто мрачно копался в себе.
«Это называется руминация, с латинского – «пережевывание», переживание негативного опыта раз за разом, – поясняет Осин. – Нам действительно свойственно фиксироваться на явлениях, вызывающих мрачные эмоции».
Промежуточный итог эксперимента Гроссмана и Кросса выглядел мрачно: действительно, россияне – мазохисты и любят ковыряться в собственных ранах просто так, как бы удовольствия ради. Однако ученые провели вторую стадию эксперимента и выяснили, что участники-россияне отличились рациональным подходом к самоанализу. Переживая грустный опыт прошлого, они старались дистанцироваться, оценить ситуацию со стороны, в то время как участники-американцы прокручивали события в собственной версии, не отстраняясь от пережитого.
Исследователи пришли к однозначному выводу: российский подход – более здоровый: «Из-за этого у испытуемых-россиян уровень стресса ниже». Американцы, воспитанные в среде, где концентрируются на позитиве, успешнее блокируют негативные эмоции, но в случае, когда плотину прорывает, оказываются беззащитнее и более склонны к депрессии. Россияне, со своей стороны, воспринимают негатив как норму и из-за этого способны от него дистанцироваться.
«У нас есть стратегии совладения с негативными чувствами, которые способствуют тому, что мы не разрушаемся в результате столкновения, не приходим в отчаяние, а воспринимаем печальные события и мрачные ощущения как некую данность: ну есть они и ладно, – поясняет Евгений Осин. – Есть способы от них отделаться, что-то вроде «русского «авось». Впрочем, для изучения этого психологического феномена нужны отдельные исследования.