Будь с нами!
Присоединяйся к нашему каналу в Телеграме, чтобы не пропустить эксклюзивный контент.
У двух великих писателей XIX в. были абсолютно разные идеологии. Иван Тургенев, автор романа «Отцы и дети», был убежденным западником и либералом. Фёдор Достоевский – консерватором-почвенником. В романах «Идиот» и «Бесы» он проповедовал, что либералы развращают Россию и ведут к гибели, и русские должны сохранить свой особый путь и православие.
Неудивительно, что писатели не любили друг друга. С юности Тургенев – богатый дворянин – подшучивал над угрюмым коллегой. В издевательском стихотворении он назвал Достоевского «прыщом на носу литературы». Достоевский не скрывал ответной неприязни, и возмущался, что при всем богатстве, Тургенев получает за публикации гонорары в 4 раза больше, чем он.
Но главным поводом для ссор была идеология. «Все эти либералишки ругать Россию находят первым своим удовольствием», – писал Достоевский в письме другу в 1867 г., говоря о новом романе Тургенева «Дым». Тургенев к тому времени жил во Франции, и Достоевский с сарказмом посоветовал ему купить телескоп, «а то, право, разглядеть [Россию] трудно». Тургенев обиделся.
Его, в свою очередь, раздражал психологизм Достоевского, манера углубляться в мрачные пропасти человеческой души. «Психологическое ковыряние», – характеризовал он романы Достоевского.
«Знаешь, почему я – поэт, а Маяковский так себе – непонятная профессия? У меня родина есть!», – горячился Сергей Есенин, обсуждая своего соперника в борьбе за звание самого популярного поэта Серебряного века. Для Есенина, выходца из деревни в 200 км от Москвы, получившего славу «крестьянского поэта», главным ориентиром в творчестве было лирическое ощущение России, её природы и жизни.
Владимиру Маяковскому, «поэту русской революции», эти темы были чужды – он воспевал торжество грядущего мира, которым правят пролетарии и машины. Оба поэта жили в СССР, но это не мешало Маяковскому клеймить Есенина как отсталого и классово чуждого. «Это ведь из [деревенского] хора… балалаечник!», – презрительно писал Маяковский в стихотворении «Юбилейное». Пылкий Есенин на чтениях своих стихов иногда выкрикивал: «Маяковский – бездарь!».
Несмотря на склоки, соперники признавали талант друг друга. Поэт Матвей Ройзман вспоминал, как Маяковский громко хвалил стихи Есенина, предупредив, впрочем, Ройзмана: «Есенину ни слова». Есенин же отмечал, что «Маяковского из литературы не выкинешь» и даже хотел помириться, но не успел. В 1925 году он повесился.
Лауреат Нобелевской премии по литературе Иван Бунин никогда не скупился на оскорбления в адрес коллег, особенно тех, кто поддержал русскую революцию 1917 г. – аристократ счёл её величайшим злом и покинул Россию в 1920 г. Все советские писатели для Бунина были «слугами людоедства». Но, как показывает история с автором «Лолиты» Владимиром Набоковым, с товарищами по эмиграции у Бунина тоже были сложные отношения.
Набоков был на 30 лет младше Бунина и поначалу относился к старшему коллеге с благоговением. Когда в начале 1920-х Набоков отправлял Бунину, уже тогда знаменитому, письма с примерами своего творчества, он сравнивал это с признанием в любви и подписывался: «Великому мастеру от прилежного ученика». Бунин проявлял благосклонность, но по мере того как росла его слава, стал ревновать, и их отношения испортились.
Соперничество Бунина и Набокова не породило громких скандалов – писатели предпочли вести себя холодно, критикуя друг друга «за глаза». Бунин в 1951 г., разговаривая с приятелем, обозвал Набокова «шутом гороховым» и заявил, что тот ему не соперник. Набоков называл мастера «старой тощей черепахой» и отказался выступать на вечере в честь его 80-летия.
Отношения поэтов Иосифа Бродского и Евгения Евтушенко начинались неплохо. В 1965 г. Евтушенко, признанный мэтр поэзии в СССР, успешно хлопотал за молодого бунтаря Бродского, чтобы тому дали вернуться из ссылки на Севере. Они познакомились, между ними завязалась дружба – но уже через несколько лет рухнула.
В 1972 г. чиновники Комитета госбезопасности (КГБ) объявили Бродскому, что он должен уехать из СССР. В здании КГБ молодой поэт столкнулся с Евтушенко и решил, что тот шпионил за ним для спецслужб и виноват в его принудительной эмиграции. Сам Евтушенко всегда настаивал, что в тот день оказался в КГБ по другому делу – его самого задержали за ввоз запрещенной литературы. Но отношения оказались разрушены.
«Евтушенко, конечно, поэт очень плохой. И человек он еще худший», – говорил поэт в одном из первых интервью в изгнании. С годами это чувство крепло. Писатель Сергей Довлатов в «Соло на ундервуде» вспоминал, что когда он сказал Бродскому, что Евтушенко выступает против колхозов (система коллективных хозяйств, один из символов советской власти), Бродский ответил: «Если он против, я – за». Всё советское Бродский не любил, но Евтушенко не любил ещё больше.