Будь с нами!
Присоединяйся к нашему каналу в Телеграме, чтобы не пропустить эксклюзивный контент.
Хирург Николай Склифосовский (1836-1904) лично спас сотни солдат, проводя операции во время Русско-Турецкой войны (1877-1878), Балканской войны (1876) и других военных конфликтов. Однако главная его заслуга была в установлении строгих гигиенических норм во врачебной практике. В это сегодня сложно поверить, но из-за недостаточной чистоты многие операции заканчивались трагически как для пациентов, так и для врачей, которые могли заразиться. Антисептические повязки на основе спирта и йода начал использовать Николай Пирогов, однако только его ученику Склифосовскому удалось ввести обязательное применение антисептиков, причем сделать это было весьма непросто. Врачи в конце 19 века были категорически против нововведений: бинты использовались повторно, инструменты просто мыли в теплой воде, оперировали на деревянных столах, которые впитывали пот и кровь больного. Внедрение новых методов заняло у него годы научной и просветительской работы: постепенно в операционных стали стерилизовать инструменты, сжигать использованные перевязочные материалы, мыть руки после каждой операции и заменили деревянные столы на металлические.
Сегодня мы почти забыли о таких болезнях как тиф и холера, хотя еще в недавнем прошлом от них умирали целых поселения. Какой ценой врачам удавалось остановить эти эпидемии? В поисках вакцины, многие медики с древнейших времен ставили на себе эксперименты. Они намеренно заражали себя и не позволяли лечить, чтобы изучить ход болезни и реакцию на нее живого организма. Так было сделано множество научных открытий в области человеческого иммунитета и вирусологии. Основатель русской школы иммунологии Илья Мечников (1845-1916) еще с юных лет любил ставить опыты и наблюдать за природными явлениями, за что получил прозвище “ртуть” от матери. В Российской империи, а затем во Франции он занимался вакцинацией от бешенства, холеры и сибирской язвы. Чтобы проверить собственные гипотезы о распространении бактерий, он привил себе затем сифилис и возвратный тиф, кровь малярийного больного, каждый раз борясь со смертью. Он дважды выпивал зараженную холерой воду. Современники говорят о том, что выжить во всех этих экспериментах Мечникову, конечно, помогало еще богатырское здоровье. До конца жизни он изучал вопросы долголетия, придя к выводу, что здоровье человека напрямую зависит от микрофлоры кишечника и, как ни странно, от настроения. Счастливый человек живет дольше, а от болезней помогают прививки - такие, казалось бы, банальные вещи мы знаем благодаря Мечникову.
О подвиге этого уральского хирурга стало известно благодаря спасенной им летчице, Герое Советского Союза Анне Егоровой, сбитой под Варшавой в 1944 году. В 1961 году в Литературной газете она рассказала о докторе, который помог ей бежать из концлагеря. И не только ей одной. Во время Великой Отечественной войны Георгий Синяков (1903-1978) сумел организовать побег множества заключенных из лагеря Кюстрин в Польше. Призванный в первые дни войны, он служил фронтовым хирургом, пока в октябре 1941 года не попал в плен под Киевом. С мая 1942 до конца войны он содержался в Кюстрине. По одной из версий, он спас сына одного из гестаповцев, который подавился костью, и нацисты разрешили доктору свободно передвигаться по территории лагеря, назначив усиленный паек (которым он делился с другими узниками).
Так или иначе Синяков воспользовался своим положением, чтобы помочь заключенным бежать. В этом ему, кстати, помогал немецкий переводчик Гельмут Чахер (он был женат на русской). Чахер снабжал пленников картами и компасами, а Синяков заботился о том, чтобы каждого человека официально вычеркнули из списков живых. Происходило это так: Синяков констатировал смерть, пленного вывозили с настоящими трупами и сбрасывали в ров за территорией лагеря, где тот “воскресал”. В начале 1945 года, когда Красная Армия уже была на подходе к лагерю, там оставалось около трех тысяч человек. И Синяков смог уговорить нацистов не уничтожать пленных. До сих пор неизвестно, как он это смог сделать, но немцы отступили без единого выстрела. А вскоре в лагерь вошли советские войска, и за несколько дней он провел операции семидесяти раненым танкистам. Доктор дошел до Берлина и оставил свою роспись на стенах Рейхстага. После войны Георгий Синяков работал в городской больнице в Челябинске. О тех годах он предпочитал не рассказывать.
Операция, которую в сентябре 1986 года провели советские врачи, кажется просто невероятной. В госпиталь в Душанбе, столицу Узбекской ССР, поступил раненый в ходе войны в Афганистане солдат Виталий Грабовенко. У него были множественные осколочные ранения, которые благополучно зашили. Только на следующий день, когда у него перестала шевелиться рука, на рентгене увидели странную прямоугольную тень на мышцах грудной клетки. Она была довольно большой, 11 см. Обратились к военным за консультацией - несколько человек уверенно заявили, что это боевой снаряд, причем на взводе. Одно неосторожное движение - и весь госпиталь погибнет. Подобный случай был зафиксирован только в Великую Отечественную войну, и тогда при извлечении гранаты погибла вся медбригада. Несмотря на это, решено было оперировать.
Вызвался заведующий госпиталем хирург Юрий Воробьев. Ассистировал ему молодой врач, лейтенант Александр Дорохин. Операцию готовили четыре дня, расписывая все действия по секундам. Для извлечения гранаты соорудили специальный инструмент, который бы позволил зажать ее намертво. Госпиталь оцепили саперы. Наготове были медицинские бригады, на случай, если пострадают врачи. Анестезию делали в касках и бронежилетах. Хирург и помощник надели 30-килограммовые костюмы саперов и пуленепробиваемые стекла на глаза. Это в 40-градусную жару! Операция длилась 15 минут - извлеченный снаряд быстро положили в контейнер и отдали саперам. Воробьеву удалось не только успешно вытащить боевой снаряд, но и сохранить солдату руку. За свой подвиг он получил орден Красного Знамени.
«Детский доктор мира» - так называют Леонида Рошаля (родился в 1933) в России и за рубежом. Он всегда там, где нужна помощь детям: Рошаль спасал детские жизни после землетрясений в Армении (1988) и Афганистане (1998), войн в Ираке (1991) и Чечне (1995). В 2002 году, когда террористы захватили здание Театрального центра в Москве на Дубровке, он был одним из немногих, кому разрешили зайти внутрь. Доктор смог передать заложникам воду и медикаменты и уговорил террористов выпустить восемь детей.
Всего два года спустя ему пришлось увидеть один из самых страшных терактов в истории России: 1 сентября 2004 года в небольшом городе Беслане террористы захватили школу с более чем тысячей учеников и их родителей. Рошаль был первым, кого террористы требовали к себе. Он прилетел спустя несколько часов после захвата. В Беслане ему дали телефон, и он раз 10 созванивался с террористом, имени которого не знал, уговаривая хотя бы передать воду детям. К 3 сентября удалось договориться, чтобы вынести тела погибших, которые лежали перед школой. В это время в школе раздался взрыв, и заложники начали выбегать из здания, прыгая в окна, а спецназ начал штурм. «Самое, что я, быть может, вообще сделал в своей жизни - это то, что сумел тогда остановить сотни родственников заложников, которые собрались идти самостоятельно освобождать своих детей, - так сказал потом Рошаль. - Террористы решили бы, что это провокация и началась бы мясорубка!»
