Будь с нами!
Присоединяйся к нашему каналу в Телеграме, чтобы не пропустить эксклюзивный контент.
К проруби из ближайшей избы в легких халатах и с махровыми полотенцами на шее подходят обычные люди в возрастном диапазоне от 30 до 90 лет. Мужчины и женщины, худые и среднего телосложения. Оставляют резиновые тапочки на снегу, осторожно спускаются в прорубь по хлипкой деревянной лестнице и проводят в воде до десяти минут.
Финал — окунание с головой. При этом обязательно прикрыть темя — место, где у младенцев пульсирует родничок. Это самое чувствительное место. Выход из воды — тоже плавный, никакой суеты. Последующее обтирание снегом тоже медитативно. Наблюдая за действом, сам впадаешь в транс. Телефон мгновенно садится на морозе, так что такие мгновения приходится запоминать. Все это происходит в маленькой якутской деревушке Чурапче, одном из самых холодных мест в мире.
Якутия – это самый большой регион России, превышающий по площади любую страну Европы или Африки. Эта территория славится «сдвоенным холодом». Снизу веет вечной мерзлотой — глубина подземного льда достигает 400 м. Сверху — отрицательная температура воздуха, регулярно падающая ниже 45. Полюс холода Северного полушария находится именно в Якутии. За то, чтобы называться климатическим экстремумом обитаемой части Земли, соперничают Верхоянский и Оймяконский районы республики.
Для обычного туриста спор за десятые доли градуса не принципиален. «Якутский салют», когда выплеснутый из чашки кипяток застывает ледяными стрелами в воздухе. или селфи с обледенелыми ресницами им гарантированы в любом случае.
А вот продвинутые «Покорители холода» фиксируют криорекорды по специальной методике российской метеорологической службы. И это не просто энтузиасты, а целый проект, участники которого ставят научно контролируемые эксперименты и испытывают себя на прочность. Он так и называется – «Покорители холода».
Его участники отправляются в низины, где скапливается холодный воздух, в самое холодное время года — на «крещенские морозы» в конце января. Дело это азартное — метеобудки и точки замеров можно выбирать разные, добираться до них на оленях или снегоходах. Главный приз — официально зарегистрированная самая холодная температура года, которая, возможно, будет последней на Земле с учетом глобальных изменений климата.
Но по дороге в низины «покорители холода» обязательно останавливаются в Чурапче. Это традиция, которую лучше не нарушать. Вообще в духов земли, воды и тайги в Якутии начинаешь рутинно верить уже на третий день пути. Один из мощных элементов этого магического реализма — наблюдение за чурапчинскими «моржами», которые в проруби не закаляются, а греются.
У любителей экстремальных купаний несколько имен: финны называют их «выдрами» и «тюленями», североамериканцы — «белыми медведями». Но самое сильное впечатление — осознание, что в небольшое отверстие среди бескрайних снегов ныряет не какой-нибудь меховой зверек, а представитель твоего биологического вида. Этим занимаются не профессиональные спортсмены или шоумены.
Вода дымится, саму прорубь регулярно затягивает тонким ледком, который приходится пробивать. Но обычные чурапчинцы действительно тут греются. Когда на улице минус тридцать и ниже, температура воды — около +4. Это точка фазового перехода, при которой вода из жидкого состояния переходит в жидкий лед и становится биологически инертной — частицы жидкого льда перестают проникать через каналы биологических мембран клетки. Такая температура считается «биологическим нулем», отделяющим тепло от холода, ниже активное развитие живого организма невозможно, наступает стрессовая реакция организма.
Но якутские «моржи» расслаблены, а когда погружаются в прорубь – и вовсе медитируют. «О чем они говорят?», — недоумевают стоящие рядом в теплых «алясках» «покорители холода». Импровизированная осанна холоду происходит на местном, якутском языке. Ее не переводят, уважая сакральность момента.
Позже, когда основатель «Клуба зимнего плавания» покидает воду и садится в сугроб, уже говорят на русском. Ощущение сюра усиливается: бытовым языком из сугроба 90-летний Афанасий Дорофеев рассказывает, что начал «моржевать» в 48 лет, когда официальная медицина поставила на нем жирный крест из-за тяжелой наследственности. Похоронив ушедших один за одним близких родственников, Афанасий решил обмануть смерть.
Историей своего постепенного прихода к регулярному арктическому купанию он делится, уже неспешно возвращаясь домой в одних плавках (мы рысью торопимся в тепло, кутаясь в теплосберегающий аутфит). Хотя мог бы ничего не говорить. Сам по себе Афанасий — поджарый, с отличной выправкой, в ясном уме и не страдающий никакими традиционными для его возраста заболеваниями — лучшее доказательство тезиса о замедлении старении организма в условиях экстремального холода.
Группа не менее бодрых последователей сложилась вокруг Афанасия постепенно. «Моржи» приплывали по одному, влекомые разными жизненными течениями. Костяк коллектива из 15-20 человек — односельчане, к которым примыкают и приезжие якутяне. При условии круглогодичных закаливаний зимние погружения практикуют с регулярностью раз в несколько дней. Следование этому ритму и постепенная подготовка к температурным контрастам — залог успеха. Практика купаний в проруби осваивается постепенно, каждый проходит ее в своем ритме. Но ни для кого из моржей это не является простой забавой или временным челленджем.
Афанасия слушаются беспрекословно, он знает историю каждого — один пришел к криопроцедурам как альтернативной медицине, другой — чтобы расширить возможности организма. На моих глазах опытного моржа он оставил в проруби до 9 минут; начинающие проводят там не более 2-3 минут. Покидание проруби — только по указанию Афанасия, не раньше и не позже. Говорят, он знает «тот самый момент». Чурапчинских моржей иногда называют сектой, но только шутя: это совершенно открытое сообщество по интересам, которое готово делиться испытанным на себе бесконечно. Ошибиться можно в одном — определяя на глаз возраст рассказывающих, как изменилась их жизнь после появления в ней экстремальных купаний. Все последователи Афанасия смело могут скостить паспортный возраст лет на десять и более.
«А как же все-таки было в первый раз? Страшно?», — пристаю к нему я, изо всех сил стараясь не обгонять торжественную поступь старика. «Холод — только снаружи, внутри нас очень тепло», — переводят мне улыбку Афанасия.
И он приглашает в гости на чай.