Письмо американцу о Победе: «Джон, ты должен это знать»

Дорогой Джон.

Меня зовут Алексей. Мне 32. Я из России. Хочу рассказать тебе одну историю.

Ясным июньским днем 2014 года я сидел за завтраком в Кембридже. Чарльз-ривер, старо-английские дома тёмно-коричневого кирпича, увитые зеленью, отражающаяся в John Hancock Tower церковь Святой Троицы, Prudential Tower, сверху которой видно, как самолёты взлетают из аэропорта Логан, и Гарвардский мост, через который до MIT 364 Смута и одно его ухо, – я очень люблю Бостон и его пригороды.

Две недели назад союзники отпраздновали 70-летие открытия второго фронта в Европе. Мы обсуждали это за завтраком. Наша хозяйка Кэтти Зюси сказала мне: «О, да! Я знаю, вы были нашими союзниками в войне». Обидно.

— Вы знаете, что мы за одну только Вяземскую оборонительную операцию потеряли почти столько же солдат, сколько вы за всю войну? 380 тысяч против 405? – спросил я её.

— Но я… я… — она явно опешила. — Нас так учили. Вы были нашими союзниками.

— Это вы были нашими союзниками! 27 миллионов человек мы потеряли во Второй мировой войне. Да, мы редко жалели солдат, поначалу они были плохо вооружены, иногда мы сами стреляли по своим, борясь с дезертирством и трусостью, но именно наш народ выиграл эту войну. И союзники — это США, Великобритания и Франция. А мы — народ-победитель.

Боец Красной армии Катя Спивак регулирует движение на улицах Берлина.

Яков Рюмкин/Sputnik

Представь, Джон, что французы начнут рассказывать своим детям, что основную роль в American Revolution сыграли Лафайет и Рошамбо и только иностранная помощь в виде поставок компании Бомарше позволила США достигнуть независимости. Ты не согласился бы с такой трактовой своей истории. Я не отрицаю важности ленд-лиза и второго фронта во Второй мировой, но, пожалуйста, давай утвердимся во мнении, что генерал Вашингтон победил Британию, а маршал Жуков – вермахт.

Представь, Джон, что генералы Ли и Грант, Авраам Линкольн и Мартин Лютер Кинг, Джон Кеннеди и Барак Обама, Томас Джеферсон и оба Рузвельта, такие разные, но невероятно важные для твоего национального самосознания, вместе участвовали в одной войне. На одной стороне. Вообрази, что если бы вы проиграли, Капитолий был бы взорван, на месте Нью-Йорка вырыли озеро, а твой многонациональный народ постепенно истреблён, чтобы само название твоей страны оказалось забыто. Представь, что каждая семья, и твоя, и твоих соседей по улице, и твоих коллег по работе, и всех, кого ты вообще знаешь, потеряла в этой войне мужа, отца, брата, деда, жену, мать, сестру, бабушку. Детей. Представь, что День памяти, День независимости и День ветеранов выпадают на одну дату в календаре. Тогда ты поймёшь, чем является для нас Великая Отечественная война.

Видишь ли, Джон, в русском характере есть черты, которые я до сих пор не понимаю. Ты знаешь Вернера фон Брауна, отца американского космоса? До того как отправлять ваших парней за линию Кармана и на Луну, он придумал первую в мире баллистическую ракету для Гитлера. Вы забрали его из поверженной Германии и создали лучшие в мире условия для работы. За это умение ценить гениев, я очень уважаю твою нацию. За 7 лет до Победы плохие советские парни схватили нашего гения Сергея Королёва, пытали, отправили в Магадан, где он чуть не утонул. Вероятно, сломали ему обе челюсти. А он придумал корабль «Восток-1», который впервые поднял человека на околоземную орбиту. В этом разница, Джон. Моё предыдущее государство, великий Советский Союз, мог сделать всё, чтобы конкретный человек ненавидел его. Но этот человек всё равно выживал, а потом при помощи того же государства, со страной, которая не оправилась ещё от самой страшной войны, открывал окно в космос для человечества.

Парадный расчет советских танкистов во время парада на Красной площади по случаю Победы в Великой Отечественной войне. 1945.

Sputnik

Почему сейчас между нами всё так плохо, Джон? Давай не будем дипломатами и честно признаемся: виноваты не только наши правительства. С одной стороны, мы оба с тобой европейцы. Наш интеллект обязан Платону и Зенону не меньше, чем Толстому и Драйзеру. С тобой у нас гораздо больше общего, чем с филиппинцем, китайцем или маори.

Но я всю жизнь воевал, Джон. Я сражался в XI веке с братьями-славянами. Воевал в XIII веке с тевтонскими рыцарями, которые хотели отнять мою веру. Три века подряд я сопротивлялся монголам, которые сохранили мне веру, но отняли цивилизацию. Я воевал со Швецией, когда она была ведущей европейской державой. Я сражался с Наполеоном, когда он пошёл на восток. Я участвовал в боях на Тихом океане с Англией, Францией и Японией. За последние 400 лет с одной Турцией я воевал 12 раз.

 Я, как и ты, участвовал в Гражданской войне, только моя случилась в начале XX века. Твоя ненужная война – это Вьетнам, моя – Афганистан. Совсем недавно я бился за Россию в Чечне с террористами, и это опять была война на моей территории. 

Канадцы на севере, мексиканцы на юге и два океана надёжно укрывали тебя и твоё сознание от того, чтобы смотреть на мир из-за крепостной стены. Мне после этой тысячи лет войн сложно разрушить мою крепость. Я звоню по Айфону, сижу с Макбуком в Старбаксе, пью колу в KFС, смотрю игры NHL и искренне соболезную в Инстаграме семье Коби Брайанта. Но из меня не вынуть моё сознание и память о великой культуре, которую я создавал эту тысячу лет, чтобы считать себя поверженным лишь потому, что меня окружают придуманные тобой вещи и гаджеты.

Я знаю, что мы не можем быть союзниками и друзьями. Мы слишком большие, чтобы нашлось настолько громадное (как нацисты) зло, что может нас объединить, как 75 лет назад. Согласись, от терроризма страдаем мы оба. Эти фанатики взрывали и твой небоскрёб, и мой жилой дом, но посмотри на карту Сирии – даже на таком пятачке мы не можем решить с тобой, какие парни плохие, а каким можно жать руку. С другой стороны, когда наши спецслужбы не воюют, а делают общее дело, у них получается уничтожать религиозных фанатиков, угрожающих нашей цивилизации.

Наверняка твои друзья из Восточной Европы тут же напомнят, как Сталин подписал договор о ненападении с нацистской Германией, разделив Европу. Не буду возражать. До этого Британия и Франция отдали Гитлеру Чехословакию (Судетскую область) и тоже подписали с ним соглашения о ненападении. Великие империи мыслят категориями интереса, а не ценностей. Я знаю, что ты искренне веришь в права человека, но согласись, что американскую внешнюю политику сложно назвать миролюбивой.

Нам с тобой явно недостаточно российских ракетных двигателей РД-180, которые возили в космос твоих ребят после закрытия Space Shuttle. Наш объём торговли, если поставить его рядом с американским направлением экспорта Китая, будет похож на человека, задравшего голову в надежде увидеть верхушку мемориала Вашингтона в DC. Часть твоих друзей ещё и считает, что мы выбрали вам президента. Я тоже читал в масс-медиа, что ящик демократов был вскрыт и выяснилось, что праймерис выиграл Берни, а истеблишмент указал на Хилари. Поверь, я понимаю, как тебе неприятно, но давай вместе уважать великую американскую демократию – очевидно, влиять на процедуры и институты настолько, чтобы манипулировать выбором американцев, не может никто.

На одной из улиц разрушенного Берлина в 1945 году.

Евгений Халдей/Sputnik

Наверное, мне стоило более серьёзно отнестись к этой чувствительной для тебя теме. Тогда, возможно, уровень доверия был чуть выше. Между нами, несмотря на ужасный уровень нынешних отношений, всё же есть одна важнейшая мировая проблема. Скоро закончится договор СНВ-3. Именно от нас с тобой зависит ядерное нераспространение и, в конце концов, мировая стабильность. Давай попробуем заключить новый договор, сознавая общую ответственность за судьбу планеты?

Приезжай в Москву, дорогой Джон. Мой дед, Алексей Адаев, лётчик советских ВВС, кавалер орденов и медалей, наверняка будет рад видеть тебя сверху. 27 миллионов его однополчан и моих сограждан будут смотреть парад на Красной площади в честь 75-летия нашей общей Победы. Просто мы их не увидим.

Надеюсь, до встречи. Крепко жму руку.

Искренне твой, Алексей.

Автор - старший научный сотрудник Института международных исследований МГИМО