Будь с нами!
Присоединяйся к нашему каналу в Телеграме, чтобы не пропустить эксклюзивный контент.
Молодая девушка играет на гобое в доме-интернате для особенных детей. Мальчик лет 7 сидит в кресле, смотрит в пол и никак не реагирует на звуки. Тогда девушка меняет тональность и начинает раскачиваться в ритме убыстряющейся мелодии. И тут мальчик постепенно меняется в лице и даже начинает покачивать музыкальным шейкером в такт мелодии.
Так выглядит сеанс музыкальной терапии. У мальчика тяжелый аутизм, и такой музыкальный диалог для него – один из немногих способов взаимодействия с миром. Музыка помогает детям с подобным диагнозом начать самовыражаться, развить речь и другие когнитивные функции.
«Даже выходя с концерта классической музыки, мы чувствуем себя обновленными, отдохнувшими, полными новой энергии. Но всё же всё это – ещё не музыкальная терапия», – рассказывает музыкальный терапевт, директор-основатель образовательного проекта МузТерапевт.Ру Алиса Апрелева. Отличие последней от обычного прослушивания в целенаправленности использования музыки.
Мария Пакош (Ильченко) во время сеанса
Фото предоставлено фондом «Живи сейчас»Эффективность музыкотерапии связана с тем, что музыка настолько многогранна, что у нас в мозге нет единого участка, который отвечал бы за ее восприятие. «Способность музыки быть сильным стимулом натолкнула исследователей на мысль о том, что благодаря музыке может быть найден новый путь для работы потерянной функции. Мозг сам найдет этот новый путь. Именно так идет, к примеру, речевое восстановление после инсульта», – рассказывает музыкотерапевт фонда «Живи сейчас», куратор направления терапевтического использования музыки в пансионатах для пожилых Senior Group Мария Пакош (Ильченко).
Кроме того, музыка дает ощущение безопасности благодаря способности быть начатой и законченной, благодаря интуитивной предсказуемости. Музыкальная импровизация в целом связана с моментом, когда человек входит в детское состояние свободы, когда «все можно».
Американский невролог и нейропсихолог Оливер Сакс говорил, что даже если человек не может ходить, он может танцевать, даже если человек еще не может говорить, он может петь. «Порой ничего кроме музыки не может достучаться до человека, который живет в своем маленьком мирке при потере памяти или иных нарушениях мышления. И мы не знаем, хорошо ему там или плохо», – убеждена Мария.
1. Музыка для немузыкальных задач. «В отличие от музыканта, у терапевта другие цели: музыка не ради музыки, а ради взаимодействия, – рассказывает Мария. – Важное отличие от концерта: на музыкальной сессии нет физической сцены, границы. К примеру, если бабушка, у которой деменция, сидит на стуле, я буду сидеть на коленях перед ней, чтобы сохранять зрительный контакт и равное положение».
2. Музыкотерапевт – это зеркало пациента. На сессии всегда используется музыка, которую предпочитает человек. Здесь нет заданных правил и универсального рецепта, «ингредиенты» всегда определяются исходя из анамнеза и пожеланий пациента.
К примеру, чем тяжелее деменция, тем меньше слов использует терапевт. Кроме того, можно встретить разные техники: импровизация, релаксация/рисование под музыку, музыкальные упражнения и т.д.
Любой сеанс, как и процесс лечения, начинается с формулировки цели: например, речевое восстановление после инсульта. Но одна из универсальных и глобальных целей терапии – прийти к осознанности, дать человеку почувствовать, что он находится «здесь и сейчас». При многих болезнях когнитивные функции нарушены, пациенту сложно даже сделать выбор. Музыкальная терапия возвращает его к реальности, когда предлагается, к примеру, выбрать музыкальный инструмент.
Музыкотерапевт собирает «музыкальный анамнез». Если пациент – пожилой человек, то терапевт изучает, какие песни были знакомы ему в юности (16-30 лет, пик эмоциональной активности).
Вполне возможно, что в будущем такой «анамнез» и big data о состоянии больного будут собирать алгоритмы, а музыкотерапевта заменит робот. По мнению Марии, это, с одной стороны, будет способствовать доступности музыкотерапии: терапевты появятся у каждого в телефоне. С другой стороны, не стоит говорить о полной замене человека: роботов нужно будет настраивать и координировать.
Музыкотерапевт всегда учитывает не только диагноз и цели пациента, но и его бэкграунд, национальную и этническую принадлежность.
В одной из азиатских стран даже проводили исследования, какая музыка эффективнее для терапии старшего поколения: музыка их юности или незнакомая музыка их этнической группы. Оказалось, что этническая музыка не менее эффективна. «Каждый человек – часть родовой системы, а этнические мелодии – это наш возврат к корням. Мы помним то, что слышали в утробе, то, что слушали наши бабушки и дедушки», – рассказывает Мария.
Русский народ не случайно считается музыкальным: русские воспитаны на колыбельных, хороводах, песнях у костра и застольных песнях. В России даже сложилось понятие колоколотерапии, так как низкие звуки колокольного звона успокаивающе действуют на нервную систему человека. Пациентам предлагается просто поиграть в звоннице.
«Использование колокола в лечении – это вариант терапии звуком. Колокольный звон “записан” у нас на уровне подсознания и вызывает как минимум положительные эмоции», – считает президент российской Национальной ассоциации музыкальных терапевтов, доктор медицинских наук, профессор Сергей Шушарджан.
Подобный опыт есть во многих странах: например, в Индии издревле используются звучащие чаши.
Осознанное использование музыки позволяет решать терапевтические задачи в самых разных областях. Но если говорить о том, что уже исследовано, то музыкальная терапия эффективно применяется при беременности и родах, в период раннего развития, в психиатрии, дефектологическом образовании, при работе с детьми с особенностями развития, аутизмом. Музыкальная терапия часто используется для облегчения состояния людей с онкологией, а также для тех, кто попал в чрезвычайные ситуации.
Если говорить о взрослых, то это, в первую очередь, люди с болезнью Паркинсона, деменцией, боковым амиотрофическим склерозом (БАС), хронической усталостью, те, кто восстанавливается после инсульта, а также химически зависимые пациенты.
Денису музыкотерапия помогла восстановить речь после инсульта. «На сессиях мы использовали разные инструменты, лучше всего помню гитару, так как до инсульта играл на ней. Могу назвать себя музыкальным по природе человеком, поэтому для меня не было сложной задачей взять даже незнакомый инструмент и начать играть знакомые композиции. Я думаю, что если у человека те или иные проблемы с речью, то наряду с занятиями с логопедом стоит использовать музыкотерапию. Мне эти занятия очень помогли: речь стала более плавной и богатой. И это не мои слова, это мнение моей жены, а она слышит меня со стороны!».
Эффективной музыкотерапия может быть и в психотерапии. По словам Марии, с двумя пациентками через разговор о важных песнях в их жизни и через музыку удалось поговорить об их диагнозе и прогнозе. Выйти на этот разговор на обычном сеансе терапии не получалось.
О положительном влиянии музыки знали еще в Древнем Египте: под музыку принимали роды. После Первой и Второй мировых войн профессиональные музыканты и музыканты-любители посещали госпитали с целью облегчить страдания ветеранов.
Но и сейчас идут споры о том, есть ли такая профессия и нужно ли этой профессии обучаться. В 1985 году в итальянской Генуе появилась Всемирная федерация музыкальной терапии.
В России же пока нет единой официальной структуры, которая лицензировала бы терапевтов. Впрочем, сертификат можно получить на разных курсах повышения квалификации. В Казанском государственном институте культуры уже есть профиль музыкальной терапии, где студентов учат по авторской методике. Тем не менее, в государственные организации музыкальные терапевты часто устраиваются по основной профессии, например, клинический психолог, музыкальный педагог.
Считается, что музыкотерапевт должен быть в своем роде универсалом: уметь работать и с беременной женщиной, и с пациентом, который лежит в хосписе. Но в России терапевты зачастую выбирают более узкую специализацию: к примеру, работают в большинстве своем с детьми с аутизмом. Правда, через 5-7 лет большинство профессионалов начинают работать с пациентами других возрастов и с другими диагнозами.