Как рожали русские царицы?

Сорокапятилетняя Мария Милославская умерла через пять дней после своих последних родов в 1669 году, ее новорожденная дочь Евдокия тоже скончалась. Это были ее тринадцатые по счету роды. В допетровское время царицы рожали очень часто – почти ежегодно, и далеко не все из детей выживали. Здоровье цариц, конечно, страдало от таких частых родов.

Царица Мария Милославская, условный портрет

Public Domain

Московские царицы или петербургские императрицы – все они испытывали похожие и естественные проблемы, связанные с родами. И императрицам тоже приходилось вынашивать много детей. В 1832 году доктора запретили императрице Александре Федоровне, супруге Николая I, вступать с ним в интимную связь – родившийся в 1832 году великий князь Михаил Николаевич был ее седьмым ребенком, и хрупкое здоровье 34-летней царицы не выдержало бы еще одной беременности.

Чем отличались роды императриц?

Портрет великого князя Константина Николаевича в детстве, конец 1820-х годов, Петр Соколов

Public Domain

В отличие от Европы, где королевские роды еще со Средних веков были публичными и на них присутствовала высшая аристократия, в России все под влиянием традиции делалось намного камернее. Но и здесь в петербургский период роды царственных дам стали посещать не только мужья, но и свекры. В 1714 году Петр Первый присутствовал на родах Шарлотты-Кристины-Софии, жены царевича Алексея.

На рождении Павла Петровича присутствовали и супруг рожавшей великой княгини Екатерины Алексеевны великий князь Петр Федорович, и императрица Елизавета Петровна. В отличие от родов московских цариц, где роженица была окружена теплом и участием до и после родов, в имперский период творились страшные вещи. Великая княгиня Екатерина Алексеевна, родившая Павла, была буквально брошена на несколько часов. «Как только его спеленали, императрица ввела своего духовника, который дал ребенку имя Павла, после чего тотчас же императрица велела акушерке взять ребенка и следовать за ней», – писала Екатерина в воспоминаниях.

Портрет Алексея Бобринского в детстве, 1760-е, Федор Рокотов. Граф Алексей Бобринский – сын Екатерины Великой и Григория Орлова

Русский музей

«Как только удалилась императрица, – продолжает Екатерина, – великий князь тоже пошел к себе, и я никого не видела ровно до трех часов (роды произошли около полудня. – УР). Я сильно потела, просила госпожу Владиславову сменить мне белье и поменять постель, но та отвечала, что не смеет это сделать. Несколько раз посылала за акушеркой, но та не приходила. Я просила дать попить, но ответ был тот же». Впервые своего Павла Екатерина увидела только через 40 дней (!) после его рождения, и то на несколько минут. Впрочем, много лет спустя Екатерина точно так же будет отбирать новорожденных Александра и Константина у своей невестки Марии Федоровны.

Примером нежного супруга и отца был, наоборот, Николай Павлович, который присутствовал на всех родах супруги, держа императрицу Александру Федоровну за руку, несмотря на то что ужасно переживал. «У меня болит голова и в сердце боли, чувствую себя плохо», – написал Николай Павлович после успешных родов Александры в 1822 году. (Родилась Ольга Николаевна: «Маленькая кричит, как лягушка», – записал Николай.) Врачи дали Николаю рвотное, и его стошнило четыре раза. Но он присутствовал и на всех последующих родах императрицы, оставаясь с ней и после разрешения от бремени.

Николай Первый и Александра Федоровна. 1833, Франц Крюгер

Русский музей

Присутствовали на родах своих жен и невесток и последующие императоры. В 1868 году царствующие Александр II и Мария Александровна были на родах Марии Федоровны, жены наследника Александра. Император и его сын держали Марию с двух сторон за руки, когда рождался будущий император Николай II. «Бог послал нам сына, которого мы назвали Николаем. Что за радость была, это нельзя себе представить, я бросился обнимать мою душку жену, которая разом повеселела и была счастлива ужасно. Я плакал как дитя», – записал в дневнике Александр Александрович.

Надо заметить, правда, что сама Мария Федоровна очень не любила, когда свекор был на родах: его присутствие, пишет историк Игорь Зимин, цитируя дневник великой княгини, «жутко смущало ее». Впоследствии она старалась никому не сообщать о грядущих родах. 22 ноября 1878 года она, находясь буквально на сносях, высидела обед в присутствии императора: «Боли продолжаются и учащаются, – писала она в тот день своей матери. – Только бы я смогла продержаться, пока он будет здесь!» Через полтора часа после окончания обеда и отъезда Александра II у Марии родился третий сын – великий князь Михаил.

Какие традиции соблюдали при родах императриц

Портрет великой княгини Александры Федоровны с детьми – великим князем Александром Николаевичем и великой княжной Марией Николаевной. 1821–1824, Джордж Доу

Русский музей

Помимо обязательного присутствия мужа и царствующего лица при родах Романовы соблюдали еще несколько домашних традиций.

Со времен Московского царства пошел обычай: муж после родов богато одаривал роженицу. В том самом 1822 году измученный Николай Павлович подарил жене бирюзовую диадему с грушевидными жемчужинами. Но пошел еще дальше и посадил в саду Аничкова дворца «дуб для Ольги», пишет историк Зимин.

Еще одну традицию описывал великий князь Александр «Сандро» Михайлович: «Каждый раз, при рождении ребенка, я считал своим долгом следовать старинному русскому обычаю. Он заключался в том, что при первом крике ребенка, отец должен зажечь две свечи, которые он и его жена держали во время обряда венчания, а потом он должен завернуть новорожденного в ту рубашку, которую он надевал предыдущей ночью».

Также, пишет Зимин, была традиция готовить вещи для младенца задолго до родов, но хранили постельное белье, ползунки и чепчики в опечатанных сундуках, обязательно далеко от резиденции, где предполагалось рождение будущего царевича или царевны, чтобы «не сглазить».

Как проходили роды императриц на практике

Спальня императрицы Александры Федоровны в Зимнем дворце, Эдуард Гау

Public Domain

О наступившей беременности императрицы сообщали в официальном «Правительственном вестнике», а течение беременности курировалось лейб-акушерами. Ближе к родам врачи и повивальная бабка переселялись поближе к императрице, в резиденцию, где она готовилась рожать.

Принимали роды профессиональные лейб-акушеры и повивальные бабки, чаще всего – из-за границы, так повелось с петровских времен. С 1798 года в Петербургской медико-хирургической академии появилась «кафедра повивального искусства». К 1843 году в штате Придворной медицинской части были четыре повивальные бабки и лейб-акушер.

Великий князь Николай Александрович (будущий Николай II) c матерью, великой княгиней Марией Федоровной, 1870, Сергей Левицкий

Public Domain

Практически все повивальные бабки, служившие императорской семье в XIX веке, были немками. Самой знаменитой из них можно считать мадам Гессе, которая содействовала родам всех детей Николая I. Лейб-акушеры и повивальные бабки получали не только жалованье, но и дары и выплаты за каждые успешно прошедшие роды – выплаты огромные, исчислявшиеся тысячами рублей, а ведь тогда министр получал около 5 тыс. рублей в год.

Все императрицы и великие княгини рожали «дома» – в одной из царских резиденций. Почти все члены императорской семьи после Петра родились в Петербурге и его окрестностях, только Александра II родители в 1868 году ездили рожать в Москву – так просил император Александр I. Николай и Александра исполнили его желание, и император-освободитель появился на свет в Чудовом монастыре в Кремле.

Великий князь Александр Александрович с женой и детьми, 1878, Сергей Левицкий

Public Domain

Для родов не использовали специальные кресла или стульчаки – все императрицы рожали прямо в кровати. Однако с середины XIX века царственным роженицам стали вводить обезболивающее. «Чтобы облегчить ей родовые муки, придворный доктор давал ей обычно небольшую дозу хлороформа», – писал о родах своей супруги Ксении Александровны великий князь Александр Михайлович. «Это заставляло ее смеяться и говорить разные забавные вещи, так что наши дети рождались в атмосфере радости», – писал Сандро.

В XIX столетии никто уже не думал бросать великую княгиню, тем более императрицу, одну после родов. Медики и повивальная бабка продолжали жить с роженицей в послеродовый период, до тех пор пока она не восстанавливалась.