«Баржи смерти» – настоящий кошмар Гражданской войны

Национальный музей Удмуртской Республики им. К. Герда.
«Червями были полны гноящиеся раны еще живых, носы, уши умерших. Невыносимый смрад охватывал всякого подходившего к люку: там люди лежали замурованные неделями…»

Плавучие тюрьмы стали одной из самых черных страниц в истории Гражданской войны в России. Они представляли собой грузовые баржи, на которых сотни людей ютились в жуткой тесноте, страдая от антисанитарии, болезней и репрессий со стороны охраны. Недаром эти курсировавшие по рекам страны набитые народом суда стали известны как «баржи смерти».

Ад на воде

Оборудованные на баржах тюрьмы для уголовников и военнопленных использовали как красные, так и их противники – белые. Из них было куда сложнее сбежать, чем из тюрем на земле, да и людей для охраны требовалось меньше.

Стороны открыто обвиняли друг друга в том, что их враги выводили эти суда с военнопленными в море или на середину реки и целенаправленно топили. Документальных подтверждений, однако, подобных массовых казней нет. Но и без этого «баржи смерти» были по-настоящему кошмарным местом.

Так оказавшийся на использовавшейся белыми барже «Волхов» врач Кононов описывал то, что там увидел: «Все население сбито в ужасающей тесноте; люки – единственный приток воздуха и света – забивались гвоздями и не открывались несколько дней. Другой пищи, кроме куска хлеба, заключенные не получали ни разу… Все население баржи больно тифом и дизентерией. Больные испражняются под себя, и их испражнения стекают на тех, кто под ними. Умершие валялись вперемежку с живыми по нескольку дней… Червями были полны гноящиеся раны еще живых, носы, уши умерших. Невыносимый смрад охватывал всякого подходившего к люку: там люди лежали замурованные неделями…»

Получаемые пленными куски хлеба часто были покрыты плесенью всех цветов радуги и в жаркое время года быстро превращались в гнилое месиво. Чистой воды всегда не хватало, и люди черпали «забортную воду», что в свою очередь способствовало распространению кишечных заболеваний.

Достать еду можно было у часовых, если в распоряжении заключенного было хоть что-то ценное. Порой за черствый сухарь люди отдавали свои единственные сапоги или штаны.

Между тем надзиратели со своими подопечными нисколько не церемонились, применяя к ним физическую силу по любому поводу. В отдельных случаях дело могло дойти и до убийства. Трупы застреленных или заколотых штыками несчастных просто выбрасывали за борт. 

Побег из ада

Несмотря на то что сбежать с «баржи смерти» было задачей практически невыполнимой, такие попытки предпринимались. Так, в один жаркий июльский день 1919 года на побег решились узники все той же баржи «Волхов», шедшей по реке Туре недалеко от города Тюмени.

На судне тогда находились 160 уголовников и 900 военнопленных Красной армии, включая четыре сотни сражавшихся за большевиков венгров. Поводом послужили слухи, что белые намереваются затопить баржу вместе со всеми ее злосчастными пассажирами. 

Когда два люка в трюм были открыты и заключенных стали выводить на палубу в туалет, раздался крик «ура», ставший условным сигналом. На корме удалось разоружить и уничтожить часть охраны, но у второго люка попытка провалилась.

Осознав, что не справятся, узники под градом пуль стали прыгать в воду, но лишь незначительная часть их добралась до берега. Загнав выбравшихся на палубу обратно в трюм и взяв ситуацию под контроль, конвоиры в наказание расстреляли несколько десятков человек, остальных же лишили еды на три дня.

Куда удачнее сложилась судьба заключенных баржи, которую белые держали у пристани села Гольяны недалеко от города Сарапула. Узнав, что на борту находятся четыре сотни пленных красноармейцев, командующий Волжской флотилией Федор Раскольников решился на дерзкий шаг.

16 октября 1918 года в расположение противника направился миноносец «Прыткий», выдававший себя за белогвардейский корабль. Переодетые красные моряки сообщили встречающим, что прибыли эвакуировать баржу в другое место. Уверенность, с которой они действовали, в итоге помогла им осуществить задуманное.

Когда баржу отбуксировали от Гольян на порядочное расстояние, большевики напали на охрану и быстро ее обезоружили. «Стал открываться люк. Все шарахнулись в стороны… – вспоминал военнопленный Викентий Карманов. – В люк заглянул матрос и сказал: “Живы ли, братцы?” и бросил каравай хлеба. Что было после этого – нельзя передать никакими словами! Закричали “Ура!”, захлопали в ладоши, и многие еще не верили, что это свои». 

«Страшно было смотреть на исхудалых, измученных людей, – отмечал в свою очередь член экипажа “Прыткого” Евгений Фрейберг. – Казалось, что они вышли из могил…»

А вот еще

Наш сайт использует куки. Нажмите сюда , чтобы узнать больше об этом.

Согласен