Лучшие произведения искусства, созданные в ГУЛАГе

Среди тысяч политических заключенных ГУЛАГа было немало людей творческих профессий – писателей, поэтов, музыкантов и художников, тайно продолжавших свою жизнь в искусстве. Заниматься творчеством – рисовать или делать записи – было строго запрещено, не говоря о том, чтобы передавать свои работы за пределы тюрем.

1. «24 прелюдии и фуги» для фортепиано Всеволода Задерацкого

Фортепианный цикл «24 прелюдии и фуги» был написан Всеволодом Задерацким в колымском лагере в 1937–1939 годах. «Он умудрялся находить время и записывать на чем придется свои сочинения. У отца был каллиграфический почерк, и это еще способствовало сохранению написанного. Бумагу иногда давали и охранники, которые ценили отца как рассказчика – он был у них тогда в качестве телевизора», – вспоминает сын композитора. Через 75 лет после написания мировая премьера цикла прошла в Московской консерватории. 

2. Поэмы и пьесы в стихах Александра Солженицына

Лагерные тетради и четки Солженицына

РГ

Принесшие писателю всемирную славу «Один день Ивана Денисовича» и «Архипелаг ГУЛАГ» были созданы уже после окончания срока заключения (1945–1953): в тюрьме не было возможности работать над большой прозой. Но в застенке, пользуясь лишь небольшими клочками бумаги, он сочинил и запомнил наизусть (при помощи самодельных четок) несколько поэм и стихотворных драматических пьес: «Дороженька», «Пленники», «Пир победителей». Как пишет Солженицын в V части «Архипелага...», к концу срока он держал в голове 12 тыс. стихотворных строк. Но на публикацию своих ранних поэтических работ решился лишь после 80-летия. «Они были моим дыханием и жизнью тогда. Помогли мне выстоять», – объяснял он. 

3. «Колымские тетради» Варлама Шаламова

Заключенный Варлам Шаламов, фото при аресте, 1937

Архивное фото

Шаламов провел в лагерях два срока: 1929–1932 и 1943–1951 годы. Первый отбывал на Северном Урале, второй – гораздо более страшный – на Колыме. Именно там в 1949 году, после того как сумел перейти с тяжелой работы на должность фельдшера в больнице для заключенных, он стал записывать стихи, легшие в основу «Колымских тетрадей». Прочитав их в 1956 году в самиздате, Солженицын, по его словам, «задрожал, как от встречи с братом». Борис Пастернак также высоко оценил «Колымские тетради» Шаламова. Но появившиеся вслед за этим жестокие и бескомпромиссные «Колымские рассказы» снова сделали его изгоем и чужаком для литературного истеблишмента. 

4. «Злые песни Гийома дю Вентре» Юрия Вейнерта и Якова Харона

Сто сонетов, написанных в 1937–1947 годах в лагере на Амуре двумя московскими интеллигентами от имени придуманного ими французского поэта XVI века, якобы входившего в круг Генриха Наваррского. Строго говоря, сами по себе эти сонеты не сильно выходят за рамки талантливой мистификации, литературной игры, отражающей повальное увлечение того времени романами Александра Дюма и «Сирано де Бержераком». Но если вспомнить условия, в которых создавались эти лихие стихи, воспевающие женщин, вино и, главное, честь и свободу, литературная игра становится творческим подвигом. Инициатор «проекта» Юрий Вейнерт (фамилия Вентре – анаграмма его имени) погиб в лагере. Яков Харон дожил до 1972 года и успел довести «Злые песни» до печати.

5. Роман «Наследник из Калькутты» Роберта Штильмарка

Роберт Штильмарк

Бессмертный барак

Еще одна стилизация – объемный роман про пиратов и авантюристов XVIII века. Обстоятельства его появления еще более необыкновенны. Он был написан в 1951–1952 годах на строительстве Заполярной железной дороги. Местный начальник, тоже заключенный, но уголовный, а не политический, узнав о том, что Штильмарк до войны работал в литературных журналах и занимался зарубежной литературой, предложил ему вместо общих работ написать увлекательный исторический роман, чтобы послать его под своим именем Сталину.

Таким образом начальник рассчитывал добиться помилования. Настоящего же автора «заказчик» предполагал по завершении работы просто убить руками сокамерников, но не учел, что Штильмарк, прежде чем записывать очередную главу, «проговаривал» ее перед ними – и те, затаив дыхание, слушали удивительные истории. В 1958 году, через три года после освобождения Штильмарка, роман вышел с двумя фамилиями на обложке – самого Штильмарка и его «заказчика», уверявшего, что он соавтор. Через несколько лет справедливость была восстановлена.

Читайте подробнее эту историю тут. 

6. «Роза Мира» Даниила Андреева

Даниил Андреев в тюрьме, 1947

rozamira.org

Сын знаменитого русского писателя Серебряного века Леонида Андреева Даниил вырос в окружении творческой элиты своего времени и с детства отличался склонностью к мистицизму. Но во время тюремного заключения (1947–1957) он пережил интенсивное мистическое озарение. Это привело его к созданию собственного религиозно-философского учения. В полном виде оно выразилось в главном труде Андреева «Роза Мира», не уступающем в своей убедительности и законченности мистическим поэмам Уильяма Блейка и «Книге Мормона» Джозефа Смита. Только полная невозможность легального распространения «Розы Мира» в СССР (впервые опубликована в 1991 году) не позволила ей стать фундаментом новой религии. 

7. Письма с Дальнего Востока и Соловков Павла Флоренского

Письма священника Павла Флоренского, которые он писал жене, детям и близким друзьям с момента ареста в 1933 году до расстрела в 1937 году, собраны и опубликованы в виде книги в конце 1990-х. Художественными произведениями в строгом смысле слова они не являются, но масштаб личности этого уникального и разностороннего человека – философа, поэта, богослова, математика, биолога – таков, что даже письма родным превращаются в цельное философское сочинение. Фактически в завещание.  

8. Картины-миниатюры Михаила Соколова

Миниатюры «Автопортрет» и «Тайга»

Михаил Соколов

Художник Михаил Соколов успел в 1916–1917 годах поучаствовать в последних выставках легендарного объединения «Мир искусства», созданного Александром Бенуа и Сергеем Дягилевым. После революции был одним из ведущих художников Москвы, но в 1930-е годы стал маргиналом – его работы, выдержанные в импрессионистской манере, не соответствовали представлениям о соцреализме. В 1938-м он оказался в лагере в Кемеровской области, где продолжил рисовать миниатюры с видами тайги и портретами товарищей по несчастью на маленьких листочках, порою на конфетных фантиках, пересылая их по почте в Москву, где они вызывали всеобщее восхищение. Лагерные миниатюры Соколова сейчас являются предметом гордости художественного музея в его родном Ярославле. 

9. «Прогулки с Пушкиным» и «В тени Гоголя» Андрея Синявского (псевдоним – Абрам Терц)

Мордовская колония, в которой пять лет (1966–1971) провел Синявский, формально уже не была сталинским ГУЛАГом, но его самого всегда считали политическим заключенным. Все его преступление заключалось в том, что он переправлял на Запад свои художественные произведения и публиковал их там под псевдонимом Абрам Терц, не спросив согласия советской цензуры. В письмах жене, по частям, он написал две книги о русских классиках. Письма просматривались лагерным цензором, поэтому в них нет ни слова о политике, но после публикации на Западе они спровоцировали настоящий скандал, потому что полны той же внутренней свободы и независимости, которые Синявскому-Терцу не могли простить ни КГБ, ни сотоварищи по эмиграции. Сразу после освобождения писатель уехал во Францию по приглашению университета Сорбонны, сделавшего его своим профессором русской литературы.

Подписывайтесь на нас в Telegram, VK, Одноклассниках и Дзене