Как в блокадном Ленинграде делали мозаику для московского метро

Красоту московского метро создавали в том числе и в блокадном Ленинграде. В городе, окруженном немцами, где люди умирали прямо на улицах от голода и холода, великий мастер при свете керосиновой лампы в одиночестве создавал свои последние шедевры. Сегодня они украшают плафоны центральных станций московского метрополитена. Пассажиры и туристы задирают головы, чтобы увидеть изумительно голубое небо, прекрасных мужчин и женщин и парящие над ними самолеты. 

Станция метро "Новокузнецкая".

Legion Media

Династия мозаичистов

Владимиру Фролову буквально суждено было стать мастером мозаики – этим ремеслом занималась вся его семья. Отец Владимира учился особому (обратному) способу мозаичного набора у итальянского мастера, Антонио Сальвиати. При таком наборе мастер наносит рисунок на кальку или ткань, выкладывает мозаику лицевой стороной вниз на рисунок, а потом заливает цементом или клеем. Вслед за этим мозаику переворачивают, кальку с рисунком убирают, и при необходимости закрашивают швы или вставляют в них кусочки стекла, чтобы мозаика выглядела завершенной. Такой способ изготовления мозаики позволял делать ее быстро, сохраняя при этом высокие художественные качества панно.

Владимир Фролов.

Общественное достояние

Позже к делу присоединился и старший брат Владимира Александр. В 1890 году Фроловы образовали первую частную мастерскую мозаики в России. Они выполнили множество заказов, но самый масштабный – Храм Спаса на Крови, построенный в Санкт-Петербурге на месте гибели российского императора Александра II. Его полностью покрыли мозаикой внутри и снаружи, ее общая площадь составила 7,5 тысяч квадратных метров. В процессе исполнения заказа неожиданно скончался старший брат Александр, и Владимиру пришлось взять на себя всю ответственность за работу, хотя на тот момент он еще не окончил Академию художеств. 

Храм Спаса на Крови

Gontzal86 (CC BY-SA 3.0); Timin Ilya (CC BY-SA 4.0)

После революции 1917 года жизнь Фролова круто изменилась – семейную мастерскую закрыли, но Владимир продолжил делать мозаики в рамках Академии Художеств. Мастер, гениально украшавший храмы, теперь оформлял вокзалы, памятники героям революции, театры, военные академии и правительственные здания. В какой-то момент советская власть даже хотела запретить мозаичное искусство из-за его ассоциации с религией, но Фролова спас архитектор мавзолея Ленина Алексей Щусев, потребовавший выполнить внутреннюю отделку именно в смальте и именно руками Фролова. По легенде, на убранство траурного зала отдали цветное стекло, некогда купленное Николаем II.

Как Ленинградская мозаика оказалась в Московском метро

Московское метро, активное строительство которого началось в 1931 году, создавали не просто как средство передвижения. Ему отвели и значительную идеологическую функцию. Проект признали настолько важным, что его строительство не прекращалось даже в годы Второй мировой, а его работников не призывали на фронт даже в ситуации острой нехватки солдат.

Работа над мозаиками для станции метро "Павелецкая"

Архивное фото

По замыслу советского правительства метрополитен должен был стать символом нового социалистического общества и победы рабочего класса. Простой человек, попадая в метро, должен был соприкоснуться не только с достижениями технического прогресса, но и восхититься его дворцовой архитектурой и произведениями искусства в его оформлении. Для украшения метродворцов не жалели мрамора и других дорогостоящих материалов, в эту концепцию прекрасно встраивались мозаики. Их изготовление и поручили Владимиру Фролову.

Получив заказ, мастер до начала войны успел сделать и отправить из Ленинграда в Москву партию панно, сделанных по рисункам известного художника Александра Дейнеки. Они украсили вестибюли двух центральных станций московского метро «Маяковская» и «Новокузнецкая». 

Станция метро "Маяковская"

Legion Media

А панно для станции «Автозаводская» Фролову уже пришлось делать в условиях блокады (с 8 сентября 1941 года город был осажден фашистами). Постепенно в городе начался голод и холод, поставки продовольствия были практически прекращены.

Многие коллеги Фролова смогли эвакуироваться, однако сам художник отказался, так как тогда ему пришлось бы бросить дело его жизни. Так, практически в одиночестве, сидя в неотапливаемом здании Академии художеств (из помощи ему смогли выделить только одну канистру бензина), он продолжал собирать прекрасные мозаики. 

"Дорога жизни"

Рафаил Мазелев

Отдельная проблема была связана с тем, как доставить панно из блокадного Ленинграда в Москву. По легенде это удалось сделать благодаря инженеру Таубкину, сумевшему вывезти их из города по замерзшему Ладожскому озеру (получившему тогда название «Дорога жизни») зимой 1942 года.

Это была последняя работа Фролова, сам он не смог пережить зиму 1942 и был похоронен в братской могиле профессоров Академии Художеств в Ленинграде.

Подписывайтесь на нас в Telegram, VK, Одноклассниках и Яндекс Дзен