Будь с нами!
Присоединяйся к нашему каналу в Телеграме, чтобы не пропустить эксклюзивный контент.
Представитель видного шляхетского рода Адам Адамович Ржевуский всю свою жизнь верой и правдой служил России. Начав военную карьеру простым юнкером, он смог дослужиться до генерала от кавалерии и даже войти в свиту Его Императорского Величества.
Ржевуский поучаствовал во всех ключевых сражениях русско-турецкой войны 1828-1829 годов, в ходе которой он был сильно контужен ядром и ранен пулей в левую ногу. За проявленное в боях мужество ему пожаловали ордена Святой Анны 3-й степени и Святого Владимира 4-й степени.
Во время польского восстания 1830-1831 годов, поставившего себе целью возрождение независимой «исторической Речи Посполитой», Адам Адамович остался верен Российской империи и активно участвовал в его подавлении. Прикомандированный к командующему русскими войсками Ивану Дибичу-Забалканскому, он безукоризненно выполнял его самые трудные поручения и получил в награду золотую саблю с надписью «за храбрость».
В разное время Ржевуский участвовал в Крымской войне 1853-1856 годов, командовал кавалерийскими дивизиями, войсками Киевского военного округа, а также руководил Александровским Комитетом о раненных. Российские самодержцы весьма ценили преданность отважного поляка и неизменно включали его в круг своих доверенных лиц.
Как и Ржевуский, уроженец Гродненской губернии Феликс Антонович Круковский был прирожденным военным. В 1839 году в возрасте 35 лет он попал на Кавказ, где в это время русская армия вела непрекращающуюся кровопролитную борьбу против непокорных горцев.
В 1843 году Круковский прославился тем, что, командуя четырьмя сотнями казаков, отбил ночное нападение 4-тысячного отряда противника на станицу Бекешевскую. Спустя шесть лет он был назначен наказным атаманом крупного Кавказского линейного казачьего войска, которое в то время вместе с Черноморским казачьим войском было одной из главных сил в деле освоения Северного Кавказа.
Казаки уважали и любили Феликса Адамовича не только за его храбрость на поле боя и отменные административные способности, но и за то почтительное отношение, которое он демонстрировал по отношению к ним и их обычаям. Так, будучи католиком, он неизменно по воскресеньям посещал вместе с ними православную церковь.
Круковский был убит в стычке вблизи укрепления (сегодня город) Урус-Мартан в 1852 году. «Если бы выбрать из войска тысячу лучших людей, и у каждого из этих людей взять его лучшие достоинства и качества, то и тогда сумма их не перевесила бы тех качеств, которыми обладал покойный атаман, совершенно незаменимый для нашего Кавказского Казачества», — писал о нем наместник на Кавказе светлейший князь Михаил Воронцов.
В 1863 году 21-летний польский студент-агроном Михал Янковский присоединился к очередному масштабному восстанию против русской власти, вспыхновшему на бывших землях Речи Посполитой. После разгрома мятежников он был лишен дворянского титула, всего своего состояния и на восемь лет отправлен на каторгу в Сибирь.
Через некоторое время многие ссыльные поляки, включая Янковского, были помилованы, однако возвращаться на родину им было все еще запрещено. Долгие дни Михал коротал на охоте, пока ему не удалось принять участие в научной экспедиции по реке Амур к побережью Тихого океана. Эта поездка изменила жизнь бывшего повстанца навсегда. Влюбившись в Дальний Восток, он решил остаться здесь навсегда.
Янковский, ставший зваться на русский манер Михаилом Ивановичем, оказался талантливым предпринимателем. Сперва он добился должности управляющего золотым прииском на острове Аскольд в 50 км от Владивостока, затем основал конный завод на полуострове Сидеми вблизи Кореи, где вывел новую породу лошадей, приспособленную для условий Дальнего Востока. Здесь же предприимчивым поляком была создана первая в России плантация ценнейшего в восточной медицине лекарственного растения — женьшеня.
Наука стала второй страстью Янковского после коммерции. Он открыл несколько видов жуков, около ста видов дневных и ночных бабочек, 17 из которых было присвоено его имя, исследовал и описал редкую птицу, обитающую исключительно на Дальнем Востоке и известную сегодня как Овсянка Янковского. Открытая Янковским археологическая культура южного Приморья была также названа в его честь.
Этот сын польского мелкопоместного шляхтича из хутора Дзержиново под Минском стоял у истоков зарождения советских органов государственной безопасности. Феликс Эдмундович Дзержинский, прозванный за твердость характера «железным Феликсом», стал одним из основателей и первым руководителем Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК) — предшественника КГБ СССР и ФСБ Российской Федерации.
Дзержинский был одним из идеологов и организаторов так называемого красного террора против врагов революции, который заключался не только в устрашении и арестах представителей оппозиционных большевикам кругов, но и в их физическом уничтожении.
Довелось Феликсу Эдмундовичу повоевать и против своих бывших соплеменников. В ходе советско-польской войны 1919-1921 годов он служил начальником тыла Юго-Западного фронта, а также входил во Временный революционный комитет Польши — организованное большевиками правительство на занятых Красной Армией польских территориях.
«Дзержинский был самым строгим критиком своего детища… Он постоянно ломал и перестраивал ЧК, и опять и снова пересматривал людей, структуру, приемы, больше всего боясь, чтобы в ВЧК—ОГПУ не завелась волокита, бумага, бездушие и рутина…» — так о своем соратнике писал Вячеслав Менжинский (также поляк), сменивший «железного Феликса» на посту руководителя советских спецслужб после его внезапной смерти в 1926 году.
«Я самый несчастный маршал Советского Союза. В России меня считали поляком, а в Польше русским», — сокрушался уроженец Варшавы Константин Константинович Рокоссовский, сын польского рабочего и русской учительницы, ставший одним из лучших полководцев Великой Отечественной войны.
После крушения Российской империи в 1917 году служивший в 5-м Каргопольском драгунском полку Рокоссовский оказался перед трудным выбором: сражаться за воссоздание польского государства или посвятить себя борьбе за «власть рабочих и крестьян». Примкнув к большевикам, он в итоге сделал блистательную карьеру в Красной Армии.
Чудом не сгинув в период «большого террора» второй половины 1930-х годов (его обвинили в работе на польскую разведку и освободили лишь спустя два с половиной года таскания по тюрьмам), Рокоссовский на момент вторжения вермахта в звании генерал-майора командовал механизированным корпусом. Он хорошо проявил себя в оборонительных боях лета-осени 1941 года, принял участие в масштабном контрнаступлении советских войск под Москвой, стал одним из авторов операции «Уран» по окружению и уничтожению 6-й армии Фридриха Паулюса в Сталинграде.
В 1944 году Рокоссовский командовал войсками 1-го Белорусского фронта, которые в ходе операции «Багратион» разгромили войска немецкой группы армий «Центр», продвинулись в западном направлении на 600 км и освободили всю территорию Белоруссии, часть Прибалтики и восточной Польши. 29 июня Константину Константиновичу было присвоено звание Маршала Советского Союза.
Именно Рокоссовский должен был брать Берлин, но в последний момент Сталин перевел его на 2-й Белорусский фронт, действовавший в Восточной Пруссии и Померании, а 1-й Белорусский отдал самому блистательному военачальнику Красной Армии — Георгию Жукову. «За что такая немилость?» — спросил тогда расстроенный маршал, на что «отец народов» ответил: «Это не немилость, это — политика».
В 1949 году Константин Рокоссовский по предложению польских властей и с разрешения Кремля занял должность министра Национальной обороны, на которой оставался вплоть до 1956 года. Он был единственным советским маршалом в истории, который к тому же еще стал и маршалом Польши.