Такая разная Сибирь: какой ее видят известные сибиряки?

Сибирь - понятие столь же необъятное, сколько и территория, которую она занимает. Говорят, что целая отдельная планета, и у каждого она своя. «У нее своя гравитация, свои законы и свой президент по имени Природа. Люди Сибири — упрямые люди. Просторные — в словах, деяниях, чувствах…» - рассказывает писатель Сергей Шаргунов, один из составителей сборника рассказов «Сибирь: счастье за горами» (Редакция Елены Шубиной, 2021). 

Вот несколько цитат из сборника от известных русских актеров, режиссеров, телеведущих и писателей. 

Актриса Алена Бабенко (родилась в Кемерове)

Алена Бабенко / Кемерово

Сергей Пятаков / Sputnik; Getty Images

Нигде никогда в жизни до сего дня я не помню такого наслаждения от процесса еды, как в детстве в Сибири зимой! Горячий беляш (ну это когда тесто обнимает котлету), купленный в ларьке, и горячий чай с сахаром - объедение!!!

<...>

Зима — в воскресенье как штык подъем в восемь утра и с папой на лыжах. Едем на автобусе до остановки «Сосновый бор». Лыжи мажутся специальной мазью в зависимости от погоды и плотности снега. Накатываю километры до соплей. Самое классное, когда папа едет впереди, останавливается, ждет меня и, когда я подъезжаю, палкой ударяет в ствол сосны — снег с веток обрушивается на меня, и я визжу от радости. Гоняем с большой горы, а вверх елочкой, раскорячив лыжи. И так сто раз подряд. С собой термос и бутерброды, перекусываем на каких-то пеньках. Дома обледеневшие и промокшие рейтузы сушатся на батарее. И мамин борщ!!! А вечером телик с фигурным катанием. Что еще нужно для счастья!

<...>

Когда, например, я встречаю незнакомого человека, а он говорит: «Я из Сибири». И всё! Я его чувствую, как свою родную душу, и расстояние сокращается.

Телеведущая Татьяна Лазарева (родилась в Новосибирске)

Татьяна Лазарева / Новосибирск

Екатерина Чеснокова / Sputnik; Александр Кряжев / Sputnik

Зима. Санки. Ты лежишь на спине. Темно — утро или вечер? Над головой звезды, они не двигаются, но двигаешься ты. Тебя везут. Кто-то, кому ты полностью доверяешь и подвластна, кто закутал тебя во множество разных теплых слоев: на колготки толстые штаны с начесом, шерстяные носки, сверху валенки, обязательно майка под теплой колючей кофтой и тонкий хлопчатый платок под теплой меховой шапкой. Поверх воротника — шарф до самого носа, иногда и с носом, шарф тоже колется, поэтому между шарфом и лицом кто-то добрый иногда кладет носовой платочек, и он всегда мокрый от твоего теплого дыхания. И конечно, толстая цигейковая, неповоротливая царица-шуба. 

Драматург и режиссер Иван Вырыпаев (родился в Иркутске)

Иван Вырыпаев / Иркутск

Сергей Пятаков / Sputnik; Getty Images

У родителей была дача. В тайге. Правда, рядом с шоссе. Но вокруг была тайга. Однажды к нашему забору пришел медведь. Мой отец взял ружье и стал стрелять в воздух. Я видел убегающего медведя. Он исчез в лесу. А однажды, когда мы с мамой шли по лесной дороге с корзинками, полными ягод, нам навстречу вышли два волка. Мы смотрели на них, а они на нас. Мама прошептала: «Не двигайся, сынок» — мы стояли неподвижно. Волки смотрели на нас, а потом развернулись и ушли. 

<...>

Я тогда сидел на краю скалы посреди тайги. Есть такие одиночные скалы посреди тайги. Вокруг на тысячи километров тайга. Сидел на краю скалы. Смотрел вдаль. Отдыхал, потому что в этот день мы с друзьями много прошли пешком. Мне было примерно двадцать шесть лет. Сибирь. Я люблю эту Сибирь. Она мне как мать. Как будто большая женщина легла всем своим телом на землю — и это Сибирь. Сибирь — это тело. Это пространство <...> Я там сидел на скале и понял, что где бы я ни был, куда бы я ни уехал… Сибирь всегда будет во мне, потому что я часть ее. Сибирь — это вселенная. 

Писатель Андрей Филимонов (родился в Барнауле, вырос в Томске)

Андрей Филимонов / Томск

Рамиль Ситдиков / Sputnik; Legion Media

С давних времен мордобой являлся излюбленной формой досуга томских обывателей. Ссыльные журналисты позапрошлого века (других там практически не было до открытия университета в 1888 году) в красках описывали на страницах губернских газет, как по воскресеньям, вернувшись из церкви, сходятся в кулачном бою стенка на стенку жители соседних улиц. Месят друг друга кулаками час-другой до полного удовольствия, а потом расходятся, усталые, но довольные. 

Примерно так же дело обстояло в 1981 году, когда мы поселились в новой квартире, выходящей окнами на старый город. С одним отличием: перед дракой народ уже не посещал церковь.

Писатель Илья Кочергин (родился в Москве, работал лесником на Алтае)

Илья Кочергин

личная страница Facebook; Legion Media

Только на севере Урала, наверное, можно встать на каком-нибудь крутом перевале и увидеть по одну сторону Европу, а по другую Сибирь. А в других местах непонятно, где заканчивается Сибирь и где начинается Дальний Восток? Почему Горный Алтай в Сибири, а Монгольский Алтай нет? Сибиряками можно назвать только некоренное население Сибири, а вот бурят, алтайцев, тувинцев или якутов так не назовешь, да они и сами себя так не называют.

В молодости я прожил в поездах, связывающих Москву с Сибирью, месяца три-четыре своей жизни и всегда чувствовал, что уже въехал в нее или ее покинул. Сколько времени я тогда провел, глядя в окно поезда? Огромные пространства в окошке меня, москвича, завораживают, они очень велики и мало населены. 

Писатель Роман Сенчин (родился в Кызыле, Тува)

Роман Сенчин / Шаманы на берегу Енисея в Кызыле

Евгений Биятов / Sputnik; Александр Кряжев / Sputnik

…О Туве большинство людей или не слышали вовсе, или знают лишь, что оттуда родом нынешний министр обороны России Сергей Шойгу и что там президент Путин поймал большую щуку. Но Тува — красивейший край со сложной и запутанной судьбой

<...>

На моей памяти в Кызыле всегда были довольно суровые нравы. Дело даже не в межнациональной вражде, которая, в общем-то, существовала всегда, то обостряясь, то почти (но — почти) исчезая. Скорее, дело в составе русского населения, которое до конца 80-х было в городе подавляющим. Люди здесь жили активные, переполненные энергией. Это были дети и внуки первых переселенцев, ссыльных и каторжан, или добровольцы, приехавшие благоустраивать «молодую Туву» после 1944 года, а также отбывшие срок уголовники (вокруг Кызыла находилось несколько колоний строгого режима). Но выхода их энергии почти не было, а было, скорее, ощущение запертости в этом «каменном мешке» и злость разочарования у тех, кто ехал в Туву в надежде построить особый мир (позже такое же разочарование я встретил у жителей забытых городков на БАМе). И особенно явно эта нерастраченная энергия и злость проявлялась у молодежи. 

Геолог и писатель Евгений Попов (родился в Красноярске)

Евгений Попов / Деревня Петропавловка Красноярского края /

Зураб Джавахадзе / TASS; Григорий Сысоев / Sputnik

Сибиряки — это особая порода россиян, а фраза «богатство России Сибирью прирастать будет» — отнюдь не слоган. И дело даже не в обилии газа, нефти, леса, элементов таблицы Менделеева и алмазов, закопанных в земле, а в том, что люди здесь таинственным образом умеют минусы жизни обращать в плюсы.

Как-то в середине 60-х я попал в удаленный поселок староверов в районе дикой сибирской реки Подкаменной Тунгуски и был немало удивлен тем, что в добротных зажиточных домах этих якобы отсталых граждан имеется электричество, которого не было тогда и в более просвещенных местах, например, во многих подмосковных деревеньках, где люди продолжали освещать себя керосиновыми лампами. Я не поверил своим глазам — богомольцы пользовались сепараторами, стиральными машинами, воду из колодца качал электронасос. Секрет объяснился просто: власть махнула на них рукой, и они расцвели, продавая круизирующим по Енисею туристам рыбу, икру, грибы, а вырученные деньги тратя не на водку, а на дело. 

<...>

И почему-то думаю, что не зря, не зря Тунгусский метеорит, который, по некоторым гипотезам, был космическим кораблем с пришельцами, приземлился, в чаянии общения с братьями по разуму, именно в Сибири.