Люди не в своем теле: Как живут трансгендеры в России

Getty Images
Еще лет десять назад трансгендерные люди в России были невидимками. Но в последнее время скандальные истории с их участием сделали их значительно заметнее в общественном пространстве. Несколько трансгендеров рассказали Russia Beyond, что они думают о своей жизни в России.

Когда восьмилетний Иван и его семья уехали из родной деревни, у него появился хоть небольшой шанс встретить людей, подобных себе. Какие именно это люди, он не знал. Все свое детство он жил с чувством, что с его детским телом что-то не так. Что еще хуже: он не понимал, что именно не так.

Вскоре семья перебралась в Читу. В 19 лет Иван решил, что он гей. Ему нравились парни и не привлекали девушки, в отличие от их «женского мира» – одежды, косметики, хрупкости, нежности. Он познакомился с местным ЛГБТ-сообществом. После очередной ЛГБТ-тусовки его впервые спросили, какой у него гендер. Он растерялся, пошел домой, полез в YouTube.

Вскоре после этого Иван съехал от родителей; в 23 года – сел на гормональную терапию, чтобы стать женщиной. На его счету одна неудачная попытка суицида и психдиспансер. Сейчас ему 24 года и о том, что с ним происходит, знает только сестра. «Я думаю, что родители догадываются. Хотя они никогда не задавали вопросов», – говорит Иван, парень с бледным и узким лицом. Волосы коротко побриты, чтобы удобнее было носить парик.

Иван

Его тело уже начало меняться. Приходя к родителям, он надевает «вещь-мешок». И еще он надеется, что родители никогда об этом не узнают: «Я знаю их. Они от меня откажутся. Я не хочу их терять. Пусть все будет, как есть», – говорит Иван, и рассказывает о своем «плане исчезновения»: уехать в другой город, сделать операцию, сменить имя, начать новую жизнь. Потому что для него лучше исчезнуть, чем открыться. Единственное, что ему для этого нужно, это деньги. И в этой истории его жизни, как он убежден, «нет ничего нового». Такое происходит со всеми, кто живет в небольшом российском городе, и «всегда знал – их тело их предало; оно им не принадлежит».

Чистая биология

«На самом деле, у меня все не так. Хотя я тоже через многое прошла. Вот как объяснить маме и окружающим, что ты живешь в чужом теле? Как это вообще возможно объяснить?», – говорит 22-летняя Виктория. По документам она все еще парень (свое настоящее имя она произносить отказывается), и физически тоже – Виктория еще не сделала хирургическую коррекцию пола. Но в ее шкафу уже четыре года нет даже джинсов, потому что «это унисекс». Только платья и юбки.

Виктория живет в Калининграде, городе с населением 460 тыс. человек. Считается, что повезло больше тем, кто живет в Москве или Санкт-Петербурге – там хотя бы есть комьюнити, своя тусовка. Но у Виктории есть друзья, она общается с родными, у нее были длительные отношения с мужчиной. Единственное, что она сделала со своим телом – это большую грудь. Хотя и та когда-то начинала расти сама. И в этом главное отличие Виктории от других трансгендерных людей. Возможно, в этом ее, как она сама считает, «удача»:

«В 14 лет я уже твердо осознавала, что я девочка и жить по-другому я не могу, не хочу и не буду. Но еще со мной физически было что-то не то. В то время как у одноклассников начал ломаться голос и выделяться кадык, у меня ничего не происходило».

Вика

«Отец с нами никогда не жил, я с ним не общалась. Мама не оставляла попыток сделать из меня «нормального пацана». Записывала меня в «мужские» секции вроде тхэквондо и бокса. В парикмахерскую водила обстригать волосы. До 16 лет она мне покупала всю одежду. Мужскую, естественно. Мама говорила «загнобят в школе». И она была права. Но я при любой возможности говорила «мама, посмотри на меня», – рассказывает Виктория.  

Врачи сказали, что ее тело вырабатывает больше женских гормонов, чем мужских, поэтому ей не нужна гормональная коррекция. И поэтому однажды, после окончания колледжа, она выбросила всю мужскую одежду и переоделась в женскую.

«Я прекрасно влилась в общество, потому что я не принимаю гормонотерапию. У меня с психикой все нормально. У остальных начинаются приступы. Они все потенциальные суицидники, потому что глотают таблетки пачками. На этой почве сходят с ума», – говорит она. Но еще трансгендерные люди сходят с ума, потому что оказываются одной из самых «невидимых» и ограниченных в правах групп.

«Я белая ворона. У меня нет друзей. У меня нет отношений, - говорит Иван, – И никто не собирается делать мою жизнь проще». 

Чума или красота

Россия работает по классификации ВОЗ (Всемирной организации здравоохранения). Вплоть до июня 2018 года ВОЗ считала трансгендерность (официально «транссексуализм») психическим расстройством, через запятую с шизофренией. В новой редакции ВОЗ признает транссексуализм вариантом нормы. Но это не отменяет замкнутой цепи. 

Вероника Светлова из России готовится за кулисами к финальному шоу конкурса красоты трансгендеров Miss International Queen 2014 в зале Tiffany's Show в городе Паттайя (Таиланд).

Изменить пол возможно только с разрешения медицинской комиссии. В нее входят психиатр, сексолог и психолог. Чтобы попасть на комиссию, нужно какое-то время быть под наблюдением. Процесс занимает от 8 месяцев до 2 лет. Если человек недостаточно убедительно выражает свою трансгендерность, комиссия отказывает ему в доступе к операции. Но без операции невозможно сменить паспорт, пол и имя. Причем, некоторым трансгендерным людям вообще не нужно хирургическое вмешательство, чтобы чувствовать себя комфортно.

Из-за этого случаются эксцессы, когда трансгендерную девушку пытаются отправить в мужскую колонию (потому что в паспорте пол мужской). Паспорт с женской фотографией и мужским именем и полом (или наоборот – с мужским фото и женским именем) приходится предъявлять в клиниках, на таможне, в путешествиях, при устройстве на работу. Последнее – особенная проблема.

«Я пыталась устроиться официанткой, продавцом, горничной, в клубную сферу. Все шло хорошо ровно до того момента, как я приносила необходимые документы. После этого все менялось. Самое лучшее, что тебе скажут: «мы уже нашли другого человека» или «мы вам перезвоним». Но также мне говорили «Вы же мужчина, зачем вы себя мучаете? Зачем вы портите общество? Зачем так выглядеть?». Я визажист-самоучка, работала на дому. Сейчас я безработная», – говорит Виктория. Она считает, что в работе отказывают из-за репутационных рисков: «Люди нетолеранты. Им неприятно, когда рядом с ними такие, как мы. Все переживают за репутацию».

Иван работает стилистом в местном салоне. Он говорит, что beauty-сфера – это почти единственное, куда трансгендерным людям вход не закрыт. Но на этом не заработаешь на хирургическую смену пола. «Только одна вагинопластика стоит от полумиллиона рублей». По его словам, многие уходят в проституцию, «это как чума»:

«Их можно понять. Работы нет, денег нет, семьи нет, терять нечего. Они живут мечтой об операции и копят на нее. Только почему-то они не могут понять, что после этого они никому не будут нужны, а если и будут, то в качестве вещи».

Не твое тело

Когда у Виктории появился молодой человек, один месяц она молчала о том, кто она такая. Он не подозревал. «Мне нужно было сказать. Никаких контактов еще не было. Но я даже не прооперированная», – рассказывает Виктория. Она призналась. У человека случился срыв. Он долго кричал. Не на нее, в никуда. «Ему было больно. Его эмоциональное состояние было таким, что я испугалась, вдруг он что-то с собой сделает», – вспоминает она. Молодой человек отошел от шока. Они были вместе еще полтора года.

Самое сложное для трансгендерных людей – не «противоречивые» документы.

В мае этого года в СМИ прогремела история: у россиянки Юлии Савиновских по решению суда отняли двух приемных детей после мастэктомии (удаление груди). Она вела блог о том, как готовиться сделать хирургическую коррекцию пола. В июле в Facebook пользователи начали компанию #трансфобиянепройдет. Это случило после того, как трансгендерную девушку не пустили в клуб, назвав «монстром».

Самое сложное – это общество, где даже маленький ребенок может подбежать и обозвать «педиком», и ему никто ничего не скажет, говорит Иван. Виктория соглашается. Она называет это обществом, где каждый хочет залезть тебе в душу, тебе под юбку, тебе в голову, почитать тебе морали. «Спросите, что я при этом чувствую?», – просит она, и тут же сама отвечает:

«Я не понимаю такой логики. Есть насильники, люди, которые бьют женщин, есть убийцы. Относитесь так плохо к ним. Мы-то чем хуже? Мы вам что плохого сделали? Люди считают это дурью. Будто мы внушили себе это и теперь страдаем. А как объяснить человеку, что ты по-другому жить не сможешь. Ты не сможешь жить в том теле, в котором ты родилась, потому что это не твое тело. У тебя нет выбора».

А вот еще

Наш сайт использует куки. Нажмите сюда , чтобы узнать больше об этом.

Согласен